I'm possible.
18:00
Астана
Этот город привык меня ласково принимать,
Отпаивать - от жары - еле теплым чаем.
Шар раскаленный по небо-степям гонять,
Выветривать все притаившиеся печали,
Подсовывать, почему-то, всегда не тех,
Учить, как себя выхаживать и лелеять.
Этот город однажды заставил меня хотеть
Того, о чем я ни разу не пожалела.
Этот город в бессмысленном, вечном бою живет -
Как металл, раскален, после - выкован и отточен.
Я вижу все улицы сквозь почерневший мед
Своих похороненных некогда одиночеств.
Этот город безжалостен к жителям и земле
Своим обжигающим, злым, безвоздушным летом.
И здесь невозможно счастливый купить билет:
В этом городе не бывает таких билетов.
Этот город теперь выжигает меня огнем,
Ветер путает волосы - хуже чем после секса.
Очень сложно сказать, как мне нынче живется в нем -
В лицемерном, бездушном, но юном еще повесе.
Очень сложно поэтому что-нибудь написать
Той Москве, где дожди всегда кажутся мне ручьями.
Я не скучаю здесь по тебе, Москва.
Но я по тебе скучаю.
Отпаивать - от жары - еле теплым чаем.
Шар раскаленный по небо-степям гонять,
Выветривать все притаившиеся печали,
Подсовывать, почему-то, всегда не тех,
Учить, как себя выхаживать и лелеять.
Этот город однажды заставил меня хотеть
Того, о чем я ни разу не пожалела.
Этот город в бессмысленном, вечном бою живет -
Как металл, раскален, после - выкован и отточен.
Я вижу все улицы сквозь почерневший мед
Своих похороненных некогда одиночеств.
Этот город безжалостен к жителям и земле
Своим обжигающим, злым, безвоздушным летом.
И здесь невозможно счастливый купить билет:
В этом городе не бывает таких билетов.
Этот город теперь выжигает меня огнем,
Ветер путает волосы - хуже чем после секса.
Очень сложно сказать, как мне нынче живется в нем -
В лицемерном, бездушном, но юном еще повесе.
Очень сложно поэтому что-нибудь написать
Той Москве, где дожди всегда кажутся мне ручьями.
Я не скучаю здесь по тебе, Москва.
Но я по тебе скучаю.