Все, что ты пишешь, конечно же, не твое,
Ни одно слово твое ничего не стоит -
Тот океан, что безумствует и ревет
Не выразить словом. Поэтому, все простое
И сложное, и нежное, словно шелк,
И обжигающее душу чилийским перцем -
Нелепейший, смешной грязевой поток,
Червяк, паразитирующий на сердце.
А то, что с любовью долбится в стенки вен
И ярко-алым течет по ветвям артерий
Никогда не удастся высказать - ни тебе,
Ни мудрым отцам божественных откровений,
Ни матерям рахитичных, больных стихов,
Ни детям, крещенным их скомканными стихами.
Послушай, как в полном беззвучии их шагов
Твой океан ворочается, вздыхает,
Втекает слезами на улицы городов,
Как вор в подворотне, грозит ледяным стилетом,
Вздымается, и, под крик горожанских ртов
От всех городов оставляет остов скелетов.
И, в полном безмолвии смытых с Земли границ,
Шумит, разбиваясь об острые, злые скалы.
И оставляет на скалах самоубийц:
Легкие трупы вспенившихся русалок.