Город смыкает веки в слепой усталости,
Мир начинает ночь над землей развертывать.
Ты безнадежно ищешь тепла и жалости,
Словно щенок, скребущийся в двери мертвого.
Мокрый, голодный, скулящий, уже измученный,
Подушечки лап - не плоть, а мясное месиво.
Не в силах понять, что отклика не получит он,
Здесь смысла нет ни действовать, ни бездействовать.
Я все надеюсь - он ляжет в углу и выспится,
Залижет все раны, очнется, пойдет охотиться.
И, может, во что-то путное это выльется,
И, может, к кому-то путному и прибьется он.
Но он все скребется сквозь дверь, на другую сторону,
Не слыша давно оттуда ни слов, ни вздохов.
И верит: попытки - не пытки и не бесплодные.
И, видимо, будет пытаться пока не сдохнет.